Иди же домой, моя девочка, ты пьяна. По самое горлышко залита эпоксидкой неясных видений. А там за стеной война несбытого с тем, что наступит грядущий день, и…

Иди же домой, моя милая. Спрячься в снег сугробов из пышного взбитого одеяла. Война за стеною – в какой-то другой стране, а здесь на твоей стороне лишь вяло тянется нить от секундных стрелок часов, путает мысли в железную паутину. Иди домой, детка задвинь за собой засов… Мир за окном отпечтался на картинах с мутным желе и подписью «С. Дали» Звезды трезвеют, а ты что пока не очень. Война уже – на другой стороне земли, на леденеющем полюсе вечной ночи, где нет ни рассвета, заката там тоже нет. В спертой груди не хватает до вздоха места, и ты умираешь трижды на этой войне, растекшись коричневой кляксой по ручке кресла. Глаза открытые вперились в горизонт, по нервам проходит вибрация, гулкий звон, у бездны не видно ни жерла, ни даже дна.

Поднимите ее, вы же видите, что пьяна.

Мало ли, что заливала, чью-то смерть или чью-то боль. А может свою, и невзначай проиграла бой. Поднимите ее, отнесите ее в такси. Побелевшие щеки, словно савана цвет. Помогите ей, у нее не осталось сил. Их совсем нет.

…Мир встанет на ноги со своей пустой головы к утру. Жизнь возвратиться в почти разложившийся труп, дыхания осядет на зеркале конденсат.

И замолчат, заткнутся в подкорке нелепые голоса.

С. Дали подкрутит ус и закурит вонючую «козью ножку». Часы капают с голых ветвей а потом собираются понемножку. Он потреплет тебя по щеке, легко, словно проба пера. Вставай, моя девочка. Теперь пора.